Дверь с той стороны. Исток - Страница 55

- Это я понимаю. Но ведь тогда произойдет взрыв? Иначе как мы узнаем, совершилось это превращение, или нет?

- Взрыв? Видите ли, узнать можно было бы и другим путем, но самое простое действительно - позволить веществу прореагировать с антивеществом.

- А мы тут уцелеем после этой… реакции?

- Но я ведь не собираюсь, скажем, опустить пылинку на постамент! Видите ли, под колпаком, несмотря на все наши усилия, останется не так уж мало молекул воздуха. Первое же соударение с пылинкой - его не придется ждать долго - докажет нашу правоту или, наоборот, засвидетельствует, что я ошибался. Но если реакция начнется, то энергии при этом выделится немного, и это послужит для компьютера сигналом снова упрятать при помощи магнита остатки железа в сопространство и вывести его к нам после новой перемены знака. Тогда оно больше не будет опасным.

- Не слишком ли сложно? Не сработает компьютер или что-то другое…

- Даже в собственной постели человек не может чувствовать себя в полной безопасности, - сказал Карачаров, не замечая некоторой двусмысленности своего тезиса.

- Простите, - сказал капитан. - Я ведь не специалист.

- Вы же не думаете, что я хочу умереть? А вблизи установки буду находиться я один.

- Ну, значит… И когда настанет день?

- Недели через две, - сказал Карачаров и помолчал, подсчитывая. - Да, полагаю, этого срока будет вполне достаточно.

Ожидание было мучительно. Физик сделал то, что обещал, и теперь мог в любой момент подойти и сказать: «Милая Зоя, пора нам поговорить серьезно…»

А что ответит она? Что это была шутка? Или - что ошиблась в себе самой? Был такой момент, когда ей показалось, что не станет она больше думать об упрямом и глупом капитане Устюге, а на самом деле все еще думает о нем, и конца этому не видно. Но что бы она ни ответила, все будет не то - плохо, неправильно, хотя и ложью не будет.

Ах, как она сейчас ненавидела себя - и за тот разговор, и за теперешнюю трусость. И в конце концов не выдержала: Карачаров не подходил, и она сама решила пойти навстречу неизбежному разговору.

На этот раз она пригласила Карачарова на контрольный осмотр - словно бы автоматика не давала достаточно точной картины.

А он - отказался.

- Что вы, доктор, - сказал он, глядя на нее (и лишь в глубине его глаз угадывалось смятение). - Я чувствую себя великолепно. Да и дел невпроворот. Вот закончим - тогда, может быть…

Можно было вздохнуть облегченно. Зоя же, как ни странно, обиделась. Что он - испугался? Или судьба ее такова, чтобы ею пренебрегали?

А он и в самом деле испугался. Ему нужно было любить издалека, мечтать и терзаться. А взять на себя ответственность он боялся. Ему и в голову не приходило, что можно, наоборот, не только не брать ответственности на себя, но просто переложить ее на чужие плечи, женские, переложить ответственность даже и за себя самого. Он испугался: столько важнейшей работы было сейчас, и все остальное - некстати. Доктор Карачаров был из тех, кому нужна поддержка в беде, а в счастье он забывает о других и не стремится заручиться поддержкой на дальнейшее. Обычная ошибка людей, которым слишком часто везет.

Так они и разошлись на этот раз - ничего не решив, не выяснив, не успокоив ни себя, ни другого. И все же она чувствовала, что чем-то осталась ему обязанной, что это еще не конец. Глупо, конечно, но мало ли глупостей делают люди в своей жизни? И никто их не считает.

- Доктор, - сказал Еремеев, и физик удивленно обернулся: Валентин давно уже ни с кем не разговаривал и неохотно отвечал даже на вопросы.

- Я вас слушаю.

- У меня к вам просьба.

Это было за обедом; все сидели за столом и сейчас глядели на Еремеева.

- Просьба? Ну, пожалуйста… - Карачаров недоуменно посмотрел на окружающих.

- Вряд ли, - сухо сказал капитан, - следует отвлекать доктора именно сейчас.

- Да, да, - подтвердил физик. - Куда лучше было бы потом.

Теперь все глядели на Еремеева с осуждением.

- Доктор, - сказал Валентин упрямо. - Позвольте мне быть там вместо вас.

Все поняли, где это - там.

- Это ведь опасно, - сказал Еремеев. - Так, доктор?

- Да нет, что вы, - пробормотал физик. - С чего вы взяли?

- Я знаю, - сказал Еремеев. - Там в этот миг будет опасно. Значит, наибольшей опасности станете подвергаться именно вы, так? - Он перевел взгляд на женщин, и они согласно кивнули ему.

- Это было бы логично, - сказал физик, - если бы кому-то что-то угрожало. Но никакой угрозы нет.

- И все же, позвольте мне.

- Правда, доктор, - сказала актриса. - Валя прав: зачем рисковать вам? Ведь, если с вами хоть что-то случится…

Негромкий гул прервал ее: все вдруг представили, каково им будет, если с физиком что-то случится.

- Капитан! - молвил Петров. - А ваше мнение?

- Я не стал бы возражать, - ответил Устюг.

- Нет! - категорически заявил Карачаров. - Ведь я один знаю, что надо делать.

- Надо нажимать кнопки, - возразил Еремеев. - Я не вызывался конструировать или что-нибудь в этом роде. А нажать кнопки смогу и я.

- И все же нет, - нахмурясь, повторил физик. - Я очень, очень благодарен вам. И ваши побуждения, они… они… Ну, одним словом, понимаете, я этого не забуду. Но я должен все сделать сам. И не бойтесь: ничего со мной не случится.

Он встал, резко отодвинул стул.

- Ничего, - повторил он. - Но вы сделали еще что-то для того, чтобы день этот оказался счастливейшим в моей жизни. Эксперимент удастся, в этом у меня нет сомнений, и пройдет без неожиданностей.

- Вы ручаетесь? - спросил Петров.

- Не я, наука.

- А если вы пострадаете, кто за это ответит?